Неразгаданный Марк Дейч

2 мая 2012 года. Курортное местечко Семиньяк на южной стороне острова Бали в Индонезии. Много отдыхающих. Среди них – известный российский журналист Марк Дейч с семьей и друзьями.  Казалось, ничто не предвещало беды.

«Нерусский российский журналист»

Ксения Дейч, жена журналиста потом в интервью расскажет следующее: «Муж пошел купаться с 13-летней дочкой друзей. Все случилось прямо у берега. Поднялись высокие волны, течением мужа и девочку понесло в открытый океан. Я кинулась к спасателям, они — к тонущим. За это короткое время муж сумел вытолкнуть ребенка к берегу, девочка встала на песок. Когда же вынесли Марка, ему уже было поздно помогать. На берегу не получилось привести мужа в чувство. Тут и клиника не помогла бы, человек долго без воздуха не живет».

Попытки врачей реанимировать журналиста оказались безуспешными. Так, спасая ребенка, погиб Марк Дейч. 

После его смерти в интернете разгорелись споры, а кем собственно был Дейч. Можно ли его назвать образцом душевного спокойствия, борцом за свободу слова и хорошим публицистом? Кто-то из коллег отозвался о Дейче так: «нерусский российский журналист». 

Биография Дейча нестандартна. И личность его такая же. Яркая, неординарная, с самого появления на свет, не вписывающаяся в привычные рамки.  Он родился 26 января 1945 года в Москве в еврейской семье. Детство и юность пришлись на тяжелые послевоенные годы.

К тому же, в 1948 году в СССР прошла кампания по борьбе с космополитизмом, имевшая, как считает ряд исследователей, антиеврейскую направленность. В течение нескольких лет были закрыты все еврейские театры, школы, научно-исследовательские учреждения и педагогические вузы. Были казнены известные еврейские писатели: Перец Маркиш, Ицик Фефер, Лейб Квитко, Давид Бергельсон, Давид Гофштейн.  На этот период приходится знаменитое «Дело врачей». Большинство из арестованных тогда докторов составили евреи. Их обвинили в заговоре против Сталина и партии.

С этого же времени началась дискриминационная политика: «евреев не увольнять, не принимать, не продвигать». Для них была введена процентная норма при приёме в вузы, а некоторые факультеты были для евреев закрыты. Евреи не допускались на высшие государственные посты, на партийные должности сверх определённого уровня, им был запрещен доступ в структуры КГБ и ГРУ, командный состав армии.
 
Может быть, поэтому Дейч всегда считал себя «посторонним» и чужим. Чужим в стране, которую искренне считал своей родиной. Этой теме он потом посвятит эссе «Записки постороннего». В нем много лично выстраданного опыта, трагедия маленького мальчика, который на себе испытал людскую агрессию и неприязнь. Неуверенность в завтрашнем дне, враждебном и опасном.

Символично, что это было первое произведение Дейча, с которым он выступил в 1984 году на волнах радио «Свобода».  Точней всего его мироощущение передает реплика:

«Я — посторонний. Тот самый, которому вход запрещен. Выход, впрочем, тоже». Ему нечего было терять. Убежденность в том, что он чужак, и готовность с любой момент начать с нуля,  заставляла его идти к своей цели, бросая вызов обстоятельствам и стереотипам. Деятельность Дейч выбрал себе подстать – решил стать журналистом. И удача ему улыбнулась. Вопреки тому, что в некоторые высшие учебные заведения, например на механико-математический факультет МГУ, евреев «не пропускали». Дейчу, однако, удалось поступить на факультет журналистики МГУ. После окончания вуза его взяли в Агентство печати «Новости» (ныне РИА Новости), где Дейч проработал десять лет. 

Без костылей и подпорок

Журналисты – творческие люди, а в творческой среде конфликты неизбежны. Ссоры и истерики – привычное дело. Возможно, Марк Михайлович многих раздражал своим отвращением к антисемитизму, «везучестью» и независимостью.

Поэтому, когда в 1977 году его осудили по статье 88 Уголовного кодекса РСФСР «Нарушение правил о валютных операциях», поползли разные слухи. В советское время за это преступление грозило лишение свободы на срок от трех до восьми лет с конфискацией валюты и ценных бумаг. Наказание осужденные отбывали во Владимирском централе или в особых лагерях на территории Мордовии, подведомственных КГБ.

Дейчу «дали» три года условно, с отбыванием наказания на стройках народного хозяйства и направили в Коломенскую Спецкомендатуру. Окружение журналиста этому факту придало особое значение: У Дейча – большие связи и «блат». Ему приписывали и покровительство силовых структур.

В 1981 году Дейча приняли в «Литературную газету», кроме того его статьи публикуются в еженедельнике «Литературная Россия». В западных СМИ, в частности диссидентском журнале Кронида Любарского «Страна и мир» в Мюнхене выходит серия его репортажей.
Коллеги Дейча завидуют ему, считают, что он «на связи». Дейч приобретает статус журналиста,  находящегося в оппозиции к властям. Точки в пустых дискуссиях не расставлены до сих пор. Кем был Дейч: соратником или врагом. Быть может, он писал правду? Тем самым вызывая  еще более глубокую неприязнь к своей личности.

Популярность к Дейчу приходит в конце восьмидесятых - первой половине девяностых годов. Марк Михайлович становится политическим обозревателем на радио «Свобода».

Дейч много работает.  В своих статьях осуждает националистов, отстаивая право людей вне зависимости от национальности ходить по улицам без страха за свою жизнь. В его системе убеждений антисемитизм  - явное оскорбление для самих русских. Он сам с детства насмотрелся на покалеченные из-за национального фактора судьбы. Случаев убедиться в том, насколько это страшно и больно, было предостаточно. По мнению журналиста в русском нацизме виноваты большевики. Если победить это явление нельзя, то можно противопоставить ему культуру и закон, человеческое слово.

«Ксенофобия… это в  каком-то смысле это российская национальная черта, которая уже тысячи лет существует, с того момента, как возникло Российское государство. Я полагаю, что преодоление этого произойдет нескоро. Если не евреи, то найдется какая-нибудь другая нация, которая будет нежелательна для какой-то части коренного населения России», - скажет Дейч в интервью сайту Jewish.ru. 

В профессиональных кругах некоторые коллеги со злой иронией зовут его «Мариком», явно недооценивая способностей Дейча и насмехаясь над физическим недостатком. Марк Михайлович был инвалидом второй группы и при ходьбе использовал трость. Между тем эта особенность создавала сильный контраст с мощью авторского темперамента. Дейч  мастерски работает в жанре журналистского расследования.

Его интересует, почему остаются нераскрытыми ни одно из общественно значимых громких дел: убийства Виктора Новоселова, Галины Старовойтовой, Михаила Маневича, Валерия Потапова. Трагедия «Курска». Пишет на эту тему статью «Личный контроль». В прямом эфире радио «Свобода» обвиняет Генеральную прокуратуру в халатности: «Мне кажется, что прокуратура тут сработала просто грязно, все остальное не расследовано вообще и по прошествии времени скорее всего расследовано не будет… если убийство не раскрывается в первые часы, то с каждым следующим часом шансов на раскрытие все меньше и меньше».

Дейч очень ценит личную независимость, держит себя высоко и на недоброжелателей не обращает внимания: «Мои статьи рассчитаны на нормальных людей».

Иван Толстой, журналист радио «Свобода» потом скажет о Дейче:  «Его даже называли «директором Радио Свобода» — так он держал себя. Как журналисты подписывают свои материалы в эфире? Виктор Французов, «Голос Америки». Если внештатники – Владимир Козловский, для ВВС. Но тут был случай иной: Марк Дейч, Москва. И все. Сам по себе. Без костылей и подпорок».

Без цензуры

В 1996 году Марк Дейч с радиостанции «Свобода» ушел, объяснив тем, что ««Свобода» закончила свое существование в прежнем качестве… на «Свободе», многие годы гордо заявлявшей о своей независимости, появились случаи политической цензуры…».

Парадоксально, что Дейч незадолго до своего ухода участвовал в передаче радио «Свобода», посвященной обсуждению цензуры на российском телевидении. По мнению журналиста, учитывая общественный контекст, всегда трудно плыть против течения. И редкий человек на это способен: «Очень точно выразился Владимир Владимирович Познер. Он сказал, что телевидение - это бизнес. Это абсолютно точно. А кто же захочет, тем более в наше неспокойное время в неспокойной России жертвовать своим бизнесом, класть его на алтарь, пусть даже очень серьезных и пламенных идей. Естественно, таких людей в общем-то нет».

Дейч становится обозревателем газеты «Московский комсомолец». У него нет времени на истерические раздоры. Продолжает заниматься журналистскими расследованиями. Настойчиво собирает факты. Проверяет достоверность. Его материалы тем ценнее, чем вызывают большее раздражение и желчь. Не в его характере отступать и пасовать перед трудностями.

Дейч не боится быть не понятым. В своих материалах и высказываниях журналист – наблюдатель и активный участник всего происходящего в стране.  При этом у  него на всё своя точка зрения. В эфире радио «Эхо Москвы» Дейч, высказываясь по нашумевшему делу Дмитрия Барановского, бросает вызов сложившимся социальным порядкам.

«Самое главное за последние годы в нашей стране – это борьба с коррупцией. Под предлогом этой борьбы родилось множество самозваных, полусамозваных и совсем самозваных организаций, которые делают вид, что они с коррупцией борются, при этом обделывают собственные делишки».

В 2003 году Марк Михайлович возглавил «Издательский дом М. Дейча», занимающийся выпуском дорогих подарочных книг. В том же году опубликовал в «Московском комсомольце» скандально известную статью «Бесстыжий классик» об Александре Солженицыне, в которой обвинил писателя в антисемитизме.

Работает над книгами: «Память» как она есть» (в соавторстве с Леонидом Журавлёвым), «На «Свободе», «Коричневые», «Клио в багровых тонах: Солженицын и евреи».

Дейча читают. Однако некоторые обстоятельства его биографии – еврейские корни и условный срок -  не проходят даром. Коллеги подозревают Дейча в «заказухе», за глаза называя  «ДейчМаркой». Сам журналист на эту тему говорит весьма откровенно и не прозрачно. Ему нечего скрывать:

«Я считаю, что заказной материал плох, а вернее, журналист, который выполняет заказ, лишь в том случае, если он берется за все подряд. Если он всеяден, он – плохой журналист. Я допускаю заказные материалы в том случае, если журналист не противоречит своим принципам».

Чтобы ни говорили, а у Дейча свои принципы были. Как и гражданская позиция в своей деятельности. Что делает журналиста журналистом? Культура, убеждения, соблюдение закона. Дейч считал, что «сделать кого-то подлецом невозможно. Но им можно стать». От бездарности или от ущербности. Или «от неосознаваемого чувства собственной неполноценности».

Можно быть твердым и решительным на словах. При этом человеком, не способным на поступки. Погибнув, спасая ребенка, Дейч как будто ответил не признававшим его согражданам. Напомнил напоследок, что превыше всего самопожертвование и душевное здоровье. Вне зависимости от национальности и рода деятельности.



Юлия Кирина